Бродя
по городу Шуши, мы в очередной раз потеряли нашего великолепного Диму.
Он, как водится, растворился в Шушинском тумане в неизвестном
направлении. В поисках пропавшего Димы мы брели по его следам (не как
два Ежжа, а как Шерлок Холмс и доктор Ватсон) и забрели в Шушинский
историко-краеведческий музей, прямо в дирекцию музея.
Почему мы
заглянули именно туда? Потому что наш гид, если исчезал из нашего поля
зрения, то всегда только по двум причинам: стремление к культуре и
голод. Следовательно, если Дима не в гостях, кафе или в магазине, то он
обязательно в каком-нибудь музее, монастыре или крепости. По дедуктивной
логике, если к тому времени Дима был уже голоден и еще жаждал культуры,
то, следовательно, он пил чай-кофе в музее Шуши и надеялся, что его
покормят. Другого варианта у него быть не могло.
Поднявшись по
качающейся деревянной аутентичной лесенке наверх мы вперлись прямо в
кабинет к директору и закономерно нашли там Димона, распивающего чай и
расточающего улыбки в надежде получить корм.
Поздоровались,
познакомились, пообщались, попили чаю, прошлись по музею. Очень было
приятно провести время в кругу жизнерадостных людей, сохраняющих свою
жизнерадостность среди разрушенного города в музее почти без
финансирования. Музейчик маленький, но, как это часто бывает в таких
местах, сделан с душой и очень интересный.
Директор музея, Ашот Арутюнян – известный человек.
О
нем пишут, что он родился в Шуши в 1967 году. Окончил среднюю школу и
поступил на отделение истории и правоведения Степанакертского
государственного педагогического института. В 1988 году примкнул к
Арцахскому движению, а в 1990 году в составе отряда самообороны села
Сардарашен Аскеранского района участвовал в боевых операциях. В 1996 г.
работал педагогом в Сардарашенской средней школе. В том же году вернулся
в Шуши и поступил на работу в культурно-просветительный техникум (ныне -
Гуманитарное училище имени А.Хачатряна) педагогом армянской истории. В
1997 году был назначен директором Шушинского историко-краеведческого
музея. Коллектив музея ведет последовательную работу по обеспечению
сохранности здания музея, представляющего историко-архитектурную
ценность. Постепенно и последовательно пополняются фонды и экспонаты
музея. Как рассказывает А.Арутюнян, здание Шушинской уездной школы после
намечающегося в нем капитального ремонта должно быть передано в ведение
музея. Однако работы "Джермукстроя" были приостановлены, и здание школы
по сей день остается в полуразрушенном состоянии. Ему как истинному
интеллигенту небезразлична судьба перспективного развития Шуши.В беседе с
нами он отметил, что каждый житель Шуши сам должен создать что-то и
делом обосновать смысл своего существования, благоустраивая и
одухотворяя Шуши. Взято отсюда
Ашот много всего нам рассказывал, показывал музей и давал все потрогать. Конечно,
это вопрос вкусов и критериев оценки, но лично для нас важно, когда в
музее есть возможность бережно прикоснуться к истории: аккуратно
потрогать, рассмотреть, спросить, когда есть неформальное общение с
работниками. Музеи, где все под стеклом, ничего трогать нельзя, общаться
не с кем, а за формальным порядком приглядывают бабушки в униформе, нам
не интересны. Шушинский музей, простоватый, бедноватый, с нехитрыми
экспонатами произвел на нас очень приятное психологическое впечатление.
Выставленные
в музее экспонаты в основном собирались по местным жителям. Что-то они
приносили сами, что-то находили работники музея. Результат получился
простым и милым. Главный и любимый экспонат – огромный самовар.
У
Ашота есть мечта – найти неоспоримые доказательства, что в Шуши был
М.Ю. Лермонтов. Он настолько захвачен этой идеей, что даже нас попросил
что-нибудь раскопать. А мы договорились, что он найдет фотографии
старого Шуши. Но про Лермонтова мы нашли пока только легенды, дескать,
был, но доказательств нет. Здание музея само по себе представляет
ценность. Один потолок чего стоит! Редкая ручная роспись. Хотели
отреставрировать, но, увидев, как «реставратор» просто замазывает
рисунок белой краской, его выгнали.
И,
напоследок, так называемый «детский уголок». Это современное оружие,
найденное и обезвреженное после последней войны. Теперь сюда приходят
дети и взрослые, которые запоминают, что им надо не трогать в своем
огороде и как опознать мину или снаряд. Тема оставшихся после войны
неразорвавшихся снарядов и действующих мин вполне актуальна в этих
местах. Работа по разминированию активно ведется, но самое главное – это
информирование населения, особенно стариков и детей. Потому что они
наивны и любознательны.
